Si vis pacem para bellum
Охренеть просто... Я думал, что весь понедельничный пиздец уже исчерпан, а вот фиг вам.
Для начала - пара упущенных в предыдущем посте фактов. Во-первых, во время раздачи сена Кузинштейн храпел и качался, ввиду чего мне стало несколько ссыкотно. Вспомнилось, что в таких случаях коня полагается поводить. Сняв недоуздок, я будучи на нервах несколько запутался в чомбуре и прицепил его как попало. Потом поводил коня по залу, коня вроде попустило, после завел его в денник, где он с урчанием принялся за сено. Повесив недоуздок как есть, я пошел дальше раздавать сено.
Во-вторых, полезши вечером в свой рюкзак, я обнаружил там пустую бутылку из-под водки, которую мы намедни забрали из Убежища после праздника и которую я завтычил выбросить. Решив, что стоя под столом я ее утром выкинуть не забуду (вместе с кучей мусора, оставшегося после отмечания), я выставил бутылку под стол. О дальнейшей ее судьбе мне не очень известно - то ли она упала и закатилась под койку, то ли я в том паноптикуме, что творился в понедельник, о ней забыл, но бутылка там осталась.
А теперь, как глаголит Подеревянский, "Итоги падведьом". Сегодня утром от всех приходящих на конюшню в мою сторону сильно тянуло анафемой. Особенно после слов Дины "Я тебе даже говорить ничего не буду". "Эээ, это по поводу воды?" "И по поводу воды тоже". Я, собственно, в прострации - а что, собственно, случилось? Решил дождаться прихода Лены.
Пришла Лена, мы зашли в комнату а дальше, собственно, я не без удивления узнаю, что я - козибат, нарушитель и вообще в перспективе персона нон грата. Потому как я, после ухода всех, нажрался водки (причем, скорее всего, не сам), поездил на Кузе, да еще и, как я понял, зачем-то выводил Гранита (которого я вообще пальцем не трогал).
Я объяснил Лене все, что мог объяснить. И откуда чомбур лево одетый, и откуда водка, и почему свет вылетел, и что я ОТКРЫЛ ЭТОТ ДОЛБАНЫЙ КРАН, иначе замерзли бы одни трубы, без шланга! Но все равно, раз за разом мне задавался вопрос "Что творилось в ту ночь на конюшне". А я, знаете ли, не привык признаваться в том, чего не делал. Я, блин, не ездил на Кузе, не жрал водку, никого не приводил и пальцем не трогал Гранита. И я хз, поверила мне Лена, но в любом случае теперь мне предстоит разговор с Вадимовной. И, черт побери, чем скорее он случится, тем лучше - мне скрывать нечего.
Для начала - пара упущенных в предыдущем посте фактов. Во-первых, во время раздачи сена Кузинштейн храпел и качался, ввиду чего мне стало несколько ссыкотно. Вспомнилось, что в таких случаях коня полагается поводить. Сняв недоуздок, я будучи на нервах несколько запутался в чомбуре и прицепил его как попало. Потом поводил коня по залу, коня вроде попустило, после завел его в денник, где он с урчанием принялся за сено. Повесив недоуздок как есть, я пошел дальше раздавать сено.
Во-вторых, полезши вечером в свой рюкзак, я обнаружил там пустую бутылку из-под водки, которую мы намедни забрали из Убежища после праздника и которую я завтычил выбросить. Решив, что стоя под столом я ее утром выкинуть не забуду (вместе с кучей мусора, оставшегося после отмечания), я выставил бутылку под стол. О дальнейшей ее судьбе мне не очень известно - то ли она упала и закатилась под койку, то ли я в том паноптикуме, что творился в понедельник, о ней забыл, но бутылка там осталась.
А теперь, как глаголит Подеревянский, "Итоги падведьом". Сегодня утром от всех приходящих на конюшню в мою сторону сильно тянуло анафемой. Особенно после слов Дины "Я тебе даже говорить ничего не буду". "Эээ, это по поводу воды?" "И по поводу воды тоже". Я, собственно, в прострации - а что, собственно, случилось? Решил дождаться прихода Лены.
Пришла Лена, мы зашли в комнату а дальше, собственно, я не без удивления узнаю, что я - козибат, нарушитель и вообще в перспективе персона нон грата. Потому как я, после ухода всех, нажрался водки (причем, скорее всего, не сам), поездил на Кузе, да еще и, как я понял, зачем-то выводил Гранита (которого я вообще пальцем не трогал).
Я объяснил Лене все, что мог объяснить. И откуда чомбур лево одетый, и откуда водка, и почему свет вылетел, и что я ОТКРЫЛ ЭТОТ ДОЛБАНЫЙ КРАН, иначе замерзли бы одни трубы, без шланга! Но все равно, раз за разом мне задавался вопрос "Что творилось в ту ночь на конюшне". А я, знаете ли, не привык признаваться в том, чего не делал. Я, блин, не ездил на Кузе, не жрал водку, никого не приводил и пальцем не трогал Гранита. И я хз, поверила мне Лена, но в любом случае теперь мне предстоит разговор с Вадимовной. И, черт побери, чем скорее он случится, тем лучше - мне скрывать нечего.